Есть на свете клуб любителей интернета и общества. Это неформальное объединение исследователей, которые занимаются интернетом. В работе клуба участвуют академические учёные, художники, журналисты, студенты, айтишники и активисты. С 2015 года мы проводим семинары, конференции, организуем переводы англоязычных статей и учебных программ про интернет-исследования.

В конце 2016 года мы познакомились с антропологом Дэниелом Миллером из University College of London, который придумал исследование Why we post. 9 антропологов отправились в 8 стран и провели там по 15 месяцев, наблюдая за тем, как люди пользуются социальными медиа. Оказалось, что одни и те же действия (опубликовать пост, сделать селфи) в разных странах имеют разные культурные и социальные основания — где-то люди постят, чтобы показать, какие они особенные и прекрасные, а где-то, наоборот, хотят подчеркнуть единство с соседями. Например, индейцы Чили в социальных медиа стараются показать, что они держатся вместе, несмотря на то, что в офлайне они соблюдают границы между племенами. Индейцы понимают, что если будут размежёвываться в фб, покажут себя слабыми и разобщёнными. Поэтому они стараются показывать свое единство и силу.

Антропологи из Why we post написали 11 книг по результатам своего исследования, а также предложили теоретический подход для осмысления этого разнообразия (всплывающее окошко с коротким пересказом). Но что важно — Миллер и его коллеги спорят с тезисом «интернет влияет на всех нас, делая нас более одинаковыми и глобализированными». Наоборот, поскольку мы по-разному понимаем и используем социальные медиа, а значит, тоже на них влияем, ни о каком усреднении не может быть и речи.

Правда, наше исследование отличается, оно не антропологическое. А самое важное отличие — для Миллера интернет растворяется в бесконечном разнообразии практик, которое можно объяснить через специфику социальных и культурных особенностей конкретного региона или города (и никогда не страны — Миллер резко против обобщений такого масштаба). Мы же видим интернет как самостоятельный объект нашего интереса, не забывая, впрочем, и о социальных и культурных факторах. А также о географических. Поэтому мы решили изучать интернет в городах России. И начали с истории.

Изучая историю интернета в разных странах, исследователи увидели, что сеть, казавшаяся глобальной, в каждом случае устроена специфическим образом. Более того, в ряде стран были сети, которые развивались независимо от инфраструктуры и особенностей американского интернета. Но давайте обо всем по порядку.

интернет как инфраструктура

Магистральная версия истории интернета задана двумя текстами. Первый — книга Джейн Эббот «Inventing the Internet» 1999 года — самая цитируемая работа по этой теме. Эббот показывает путь от проектов сетей с пакетной коммутацией к созданию ARPAnet'а, оттуда к появлению электронной почты, прорывного в тот момент сервиса, потом к протоколу TCP/IP, и заканчивает свой рассказ на теме коммерциализации интернета. Эту книгу дополняет эссе Роя Розенцвейга — история пионеров-героев (интернета).

Томас Хей, Эндрю Рассел и Уильям Даттон предложили три критических соображения по поводу магистральной версии.

• Во-первых, эта история построена вокруг неразрешимого спора о том, кто изобрел интернет. Это создаёт впечатление, что разные версии истории конкурируют, чтобы определить одного победителя.
• Во-вторых, этот нарратив включает только наиболее «приспособленные» технологии, которые остаются в употреблении и сегодня, и не учитывает политические, экономические, социальные, культурные и географические условия, в которых эти технологии распространяются или умирают.
• В-третьих, материалы, на которых основаны тексты Эббот и Розенцвейга, — это, прежде всего, свидетельства «отцов интернета». Само это название отражает сплоченность сообщества ARPAnet’а и поддерживает нормативное представление об интернете как прежде всего о технологическом достижении.

А кроме того, это только США.

Есть тексты, которые дополняют магистральную версию и относятся к ней критически. Например, исследование Кевина Дрисколла об энтузиастах технологий, которые пользовались терминалами BBS до персональных компьютеров и сетями вроде Fido до и одновременно с интернетом (речь идет о 1977−1998 гг.). Или книга Эндрю Рассела о том, как сетевые инженеры сформулировали принцип «открытости» сетей, сперва технический, а затем и политический. Тем не менее, утверждает Рассел, интернет и другие «открытые» системы по-прежнему в значительной степени зависят от иерархических форм контроля.

Мартин Кэмпбелл-Келли и Даниэль Гарсия-Шварц показывают, какие альтернативные варианты были в истории интернета. Одновременно с научной сетью ARPANET существовали другие, коммерческие сети, протоколов было четыре штуки, и даже у WWW были конкуренты. Исследователи анализируют разнообразие альтернатив и предлагают объяснение, почему та или иная альтернатива заняла доминирующее положение в истории интернета. При этом речь никогда не идет о том, что интернет убил другие сети. Помните, что такое NASDAQ? У этой сети была своя, вполне самостоятельная и интересная судьба. То же можно сказать и об альтернативных протоколах и о других технологиях, упомянутых в статье.

интернет вне США

Само слово «интернет» напрямую отсылает нас к магистральной версии истории — впервые оно появилось в отчетах сотрудников исследовательского центра ARPA, которые занимались ARPAnet’ом. Но это не значит, что ARPAnet — единственный источник технологий, идей или практик. Эден Медина описывает историю сетевого компьютерного проекта Cybersyn в Чили. Проект придумали в 1971 году, когда ARPAnet только появился. Cybersyn не пережил политический переворот в стране, но это не уменьшает его значимость: идеи, наработки и практики использования перешли в другие технические и сетевые проекты в Чили.

Кевин Дрисколл и Джулиан Мэйланд рассказывают историю французской компьютерной сети, которая появилась без связи с ARPAnet-инфраструктурой. В конце 1970х годов телефонная сеть Франции была одной из худших в Европе. Кроме того, все оборудование и базы данных привозили из Америки. Чтобы решить обе этих проблемы, руководство страны инициировало разработку и строительство сети Минитель. Пользователи подключались к сети через терминалы, которые стояли у них дома и в офисах, и могли получить доступ к государственным и коммерческим услугам — новости, госуслуги, заказ еды и товаров (Минитель принимал платежи и оставлял себе небольшую комиссию), банковские операции, чат и даже голосовой помощник вроде современной Siri. И да, в Минителе соблюдался принцип «сетевого нейтралитета». Сеть существовала с 1983 по 2012 год. В начале 90-х годов к Минителю были подключены 6,5 млн. домохозяйств. И это только во Франции (Минитель был и в других странах).

совсем социальная история

Есть работы, которые описывают историю интернета, говоря не о технологиях или контенте, а о тех идеях, утопических проектах и представлениях, которые объединяют людей и заставляют их действовать. Таковы книги Патриса Флиши и Робин Манселл.

Если Манселл описывает дебаты о том, что такое интернет, как его представляют себе предприниматели, регулирующие органы и власть, то Флиши обращается к утопиям, которые существуют в сердцах создателей интернет-проектов. Эти книги стоит читать в сочетании с работами про инфраструктуру и культуру. Как и радикального социального конструктивиста Стива Вулгара.

Наконец, история регулирования интернета. Об этом есть видео. Это человек в шляпе, который комментирует слайды презентации: The History of Internet Governance.

интернет или интернеты?

Мы видим, что есть много определений интернета. Однако слово «интернет» часто пишут не только в единственном числе, но и с большой буквы (что должно заменять английский определённый артикль). Джейн Эббот пишет, что это указывает на представление об интернете как о единой глобальной системе. При этом она отмечает, что на английском говорят теперь «Internet histories», а не «histories of the Internet». Переход от существительного к прилагательному тут — один из способов зафиксировать переход от понимания интернета как единого технического феномена к его бесчисленным культурным проявлениям.

Следующее занятие курса будет посвящено истории интернета. Это будет лекция Валери Шафер, которая занимается историей интернета во Франции и работает в Сорбонне.

Исследования истории интернета и практик пользователей показывают, что говорить об интернете как о глобальном феномене не приходится. Но как осмыслить все разнообразие интернета, имея в виду и онлайн, и офлайн?

В рамках нашей исследовательской инициативы мы побывали в шести городах России (Воронеж, Тюмень, Казань, Томск, Лобня, Владивосток), чтобы узнать, как там появлялся и распространялся интернет, какие есть локальные медиа и коммуникативные сервисы (чаты, форумы, блоги) — и что же отличается, а что общее. Мы увидели, что разные части интернета имеют разные уровни локальности. Например, протокол TCP/IP, на котором построен WWW, глобальный. А законы, регулирующие интернет, — в каждой стране свои. А история — есть федеральная, но есть и городская.

Полина Колозариди об уровнях локальности:

Вот те уровни локальности, о которых мы говорим:

• Глобальный: протоколы, трансатлантические кабели, доменные зоны, некоторые сайты и сервисы.
  
• Страновой: законы, общестрановые сервисы (государственные услуги и т. п.).
  
• Языковой: национальные сегменты интернета (рунет, татнет, казнет в Казахстане и пр.), подразделы международных сайтов со своими правилами, например, в Википедии (об этом есть замечательное исследование коллег из НИУ ВШЭ Бориса Орехова и Кирилла Решетникова).
  
• Городской: городские сайты, форумы и сервисы, локальные медиа, центры повышения компьютерной грамотности, компьютерные клубы.
  
• Суб-городской: локальные сети, родительские чаты, районные сообщества.

С глобальным уровнем всё понятно, там совсем мало объектов для изучения, если ты не можешь отправиться в 8 стран и сравнить там интернеты. Хотя можно нарисовать красивую карту трансантлантических кабелей. А что же со страновым уровнем, и отличается ли он от рунета?

рунет, татнет, башнет

Рунет — русскоязычное онлайн-пространство, в котором участвовали люди из разных стран [Шмидт, Тойнбинер, 2009]. Главным образом рунет был связан с передовыми журналистскими, писательскими, политическими и гуманитарными проектами. Об этом пишет Сергей Кузнецов в сборнике своих же статей «Ощупывая слона: Заметки по истории русского Интернета» и многие исследователи. История и исследования рунета — магистральная линия истории интернета в России. И, как и история американского ARPANET'а, она подвергается критике. Например, мы все знаем про ЖЖ. Есть много исследовательских работ, посвященных этой платформе. А другие блоговые платформы, Liveinternet и Diary.ru, изучали куда меньше, хотя по количеству пользователей они не очень-то уступали, а иногда и опережали ЖЖ. Причины понятны — в ЖЖ были Носик и Лебедев, Навальный и Акунин, там спорили политические противники и изобретали литературные жанры. А что было в «лирушечке», Li.ru? Мы почти ничего не знаем об этом.

Одновременно с Рунетом в разных городах и республиках России были и свои онлайн-пространства, мало связанные с тем, что происходило в Рунете. В Томске был городской сегмент интернета, тонет (по слухам, такие же сети были в Переславле и Нижнем Новгороде), в Татарстане — крупное онлайн-пространство на татарском языке, татнет. В целом роль и место национальных языков в интернете пока не вполне охвачено исследователями. Значительный объём материалов о национальных/языковых интернет-пространствах собрали активисты в разных городах. Несмотря на то, что это не научные, а публицистические тексты, можно получить представление о том, как устроено то или иное интернет-пространство, и какое представление об интернете было у его участников. Таков, например, сайт web.udmurt.info, где собраны все материалы об удмуртском интернете.

Мы используем достаточно общее понятие «онлайн-пространства», потому что на русском языке нет более подходящего обозначения. Рунет — это не отдельная в техническом смысле сеть, а тонет — именно что отдельная сеть, городской сегмент интернета. Но и рунет тоже называли сегментом интернета. И это наименование продолжают использовать даже сейчас. Например, так называется тэг, которым на сайте агентства Deutsche Welle отмечают новости про российский интернет. Чтобы обозначить все «-неты», мы предлагаем говорить «интернеты», имея в виду всё разнообразие сегментов интернета.

Итак, чтобы понять, как устроены интернеты в России на самом деле, мы предлагаем обратиться к городскому уровню локальности.

городской уровень локальности

Во время нашего курса мы сосредоточимся на изучении двух групп объектов — инфраструктуры (провайдеры, провода, регулирующие органы, государство и отношения их всех друг с другом) и локальных медиа (СМИ, форумы, паблики, блоги). Это не всё, что есть в городе. В частности, мы оставляем за пределами нашего внимания пользователей. К сожалению, мы просто не успеем проанализировать всех акторов городского интернета, с этими бы управиться.

Но давайте будем помнить, что интернет — не только провода (как думают технодетерминисты), контент (как думают многие) и практики пользователей, но и культуры, связанные с интернетом, дискурсы и социальные репрезентации, экономическая география сетей и пользователей, особенные трудовые отношения и связанная с ними этика, и многое другое.

тексты о городском уровне локальности интернета

Тонет: инфраструктура, которая изменила всё. Статья Лени Юлдашева об истории томского сегмента интернета.

Дальний Восток: миф о регионе с особенным интернетом. Статья Полины Колозариди о социальных медиа на ДВ.

Не забудем и рунет. Хронология событий из истории рунета, подготовленная тоже Полиной Колозариди.