12 декабря минувшего года в Alexander von Humboldt Institute for Internet and Society (Берлин) состоялась лекция Мануэля Кастельса — одного из самых известных теоретиков цифрового общества.

Кастельс напоминает, что коммуникационные технологии, в том числе интернет, не могут сами по себе привести ни к светлому будущему, ни к авторитарному апокалипсису, а на любое действие правительства, направленное на укрепление власти, всегда возникает то или иное противодействие со стороны других структур общества.

В общем, интернет по Кастельсу — это не панацея, а своеобразное зеркало, позволяющее разглядеть, что происходит в офлайне.

Прим. главреда Полины Колозариди: Кастельс — основной апологет того, что технологии огого как меняют общество, но с годами говорить об этом так убедительно не получается (реальность показывает, что таки нет). Поэтому по сути Кастельс спорит в этой лекции с собой же, но 5-10-летней давности.

Когда спорят о настоящем и будущем интернета, нередко апеллируют к его истории. Но не стоит думать, что есть единая история интернета. Координатор историко-инфраструктурных исследований клуба Лёня Юлдашев рассказывает об основных направлениях в этой области internet studies и о том, что такое интернет в разных версиях его истории.

Первые тексты об истории интернета появляются раньше, чем многие получают к нему доступ. Исследователь истории технологий Кевин Дрисколл указывает, что в США первая книга на эту тему вышла в 1996 году, когда только 23% американцев имели выход в интернет. В России первой такой работой, по-видимому, является книга Евгения Горного «Российский интернет: на пороге больших перемен», опубликованная в 2000 году, когда только 3.6% населения России пользовались интернетом.

В 2017 история интернета стала одной из главных тем для интернет-исследователей (открылся журнал Internet Histories, вышел основательный сборник The Routledge Companion to Global Internet Histories). Кроме того, к истории нередко апеллируют, когда обсуждают, «чего хочет интернет» и каким он должен быть: надо ли обмениваться файлами бесплатно, поддерживать ли принцип «сетевого нейтралитета» или, например, кто должен управлять интернетом. Споры о том, как был придуман интернет, — важная часть обсуждений его настоящего и будущего. Но главная трудность и главный вызов этой темы — определить, что такое интернет. Мы сделали обзор того, как это определяют исследователи истории интернета.

1. Интернет как инфраструктура
Магистральная версия истории интернета задана двумя текстами. Первый — книга Джейн Эббот Inventing the Internet 1999 года — самая цитируемая работа по этой теме. Эббот показывает путь от проектов сетей с пакетной коммутацией к созданию ARPAnet'а, оттуда к появлению электронной почты, прорывного в тот момент сервиса, потом к протоколу TCP/IP и заканчивает свой рассказ на теме коммерциализации интернета. Эту книгу дополняет эссе Роя Розенцвейга — история пионеров-героев (интернета).

Томас Хей, Эндрю Рассел и Уильям Даттон предложили три критических соображения по поводу магистральной версии.

• Во-первых, эта история построена вокруг неразрешимого спора о том, кто изобрел интернет. Это создаёт впечатление, что разные версии истории конкурируют, чтобы определить одного победителя.
  
• Во-вторых, этот нарратив включает только наиболее «приспособленные» технологии, которые остаются в употреблении и сегодня, и не учитывает политические, экономические, социальные, культурные и географические условия, в которых эти технологии распространяются или умирают.
  
• В-третьих, материалы, на которых основаны тексты Эббот и Розенцвейга, — это, прежде всего, свидетельства «отцов интернета». Само это название отражает сплоченность сообщества ARPAnet'а и поддерживает нормативное представление об интернете как прежде всего о технологическом достижении.

А кроме того, это только США

Есть тексты, которые дополняют магистральную версию и относятся к ней критически. Например, исследование Кевина Дрисколла об энтузиастах технологий, которые пользовались терминалами BBS до персональных компьютеров и сетями вроде Fido до и одновременно с интернетом (речь идет о 1977-1998 гг.). Или книга Эндрю Рассела о том, как сетевые инженеры сформулировали принцип «открытости» сетей, сперва технический, а затем и политический. Тем не менее, утверждает Рассел, интернет и другие «открытые» системы по-прежнему в значительной степени зависят от иерархических форм контроля.

Мартин Кэмпбелл-Келли и Даниэль Гарсия-Шварц показывают, какие альтернативные варианты были в истории интернета. Одновременно с научной сетью ARPANET существовали другие, коммерческие сети, протоколов было четыре штуки, и даже у WWW были конкуренты. Исследователи анализируют разнообразие альтернатив и предлагают объяснение, почему та или иная альтернатива заняла доминирующее положение в истории интернета. При этом речь никогда не идет о том, что интернет убил другие сети. Помните, что такое NASDAQ? У этой сети была своя, вполне самостоятельная и интересная судьба. То же можно сказать и об альтернативных протоколах и о других технологиях, упомянутых в статье.

1.1. Интернет вне США
Само слово «интернет» напрямую отсылает нас к магистральной версии истории — впервые оно появилось в отчетах сотрудников исследовательского центра ARPA, которые занимались ARPAnet'ом. Но это не значит, что ARPAnet — единственный источник технологий, идей или практик. Эден Медина описывает историю сетевого компьютерного проекта Cybersyn в Чили. Проект придумали в 1971 году, когда ARPAnet только появился. Cybersyn не пережил политический переворот в стране, но это не уменьшает его значимость: идеи, наработки и практики использования перешли в другие технические и сетевые проекты в Чили.

Кевин Дрисколл и Джулиан Мэйланд рассказывают историю французской компьютерной сети, которая появилась без связи с ARPAnet-инфраструктурой. В конце 1970х годов телефонная сеть Франции была одной из худших в Европе. Кроме того, все оборудование и базы данных привозили из Америки. Чтобы решить обе этих проблемы, руководство страны инициировало разработку и строительство сети Минитель. Пользователи подключались к сети через терминалы, которые стояли у них дома и в офисах, и могли получить доступ к государственным и коммерческим услугам — новости, госуслуги, заказ еды и товаров (Минитель принимал платежи и оставлял себе небольшую комиссию), банковские операции, чат и даже голосовой помощник вроде современной Siri. И да, в Минителе соблюдался принцип «сетевого нейтралитета». Сеть существовала с 1983 по 2012 год. В начале 90-х годов к Минителю были подключены 6,5 млн. домохозяйств. И это только во Франции (Минитель был и в других странах).

И ещё — статья Каролины Невеян и Александра Баденоха о сети De Digitale Stad («Цифровой город») в Амстердаме, которая работала в 1980-1995 гг., книга Нанетты Готлиб о том, как после двадцати лет дебатов в Японии появились клавиатуры с японской раскладкой и к чему это привело в обществе, где всегда писали от руки и по почерку судили о человеке. А также исследовательский проект Asia Internet History Projects.

А что про Россию? Вячеслав Герович в статье (на русском языке) и Бенджамин Питерс в книжке показывают, как компьютерные сети в Советском союзе становились продолжением организационной и политической культуры государства. А потому никогда не были созданы.

1.2. Тексты отцов-основателей
Отдельная группа текстов — статьи и книги об истории интернета за авторством «отцов интернета». Например, книга Тима Бернеса-Ли и Марка Фишетти, статья Леонарда Клейнрока, Винта Сёрфа и группы авторов и другие. Эти тексты предлагают по-своему любопытную перспективу — создатели технических решений рассказывают о том, как они придумывали те или иные элементы интернета, конструируя таким образом «аутентичную историю, заверенную автором».

2. Интернет как контент и коммуникация
Когда мы смотрим на интернет не как на инфраструктуру, мы замечаем активную роль пользователей и политические аспекты распространения информации. Это отвлекает внимание от технических новшеств и, как следствие, потенциально отвязывает историю интернета от США.

Например, Уильям Аспрей и Пол Серуцци исследуют то, как онлайн- и офлайн-бизнесы конкурируют и дополняют друг друга. Авторы сборника статей «Postcolonial Piracy: Media production and distribution in the global south» утверждают, что инфраструктура, связанная с нарушением авторских прав, становится ключевой для развивающихся стран, потому что позволяет людям получить доступ к медиа и информации. А Питер Бейк и Эйза Бриггс предлагают увидеть интернет как часть истории печати.

3. История культуры вокруг интернета
Небольшая, но важная история — технокультуры. Мы не уверены, что это напрямую связано с историей интернета, но иногда эти тем ы оказываются совсем близки. Например, Стивен Леви рассказывает об этических принципах первого движения хакеров в MIT. А Фред Тернер — о том, как компьютеры из военных машин «холодной войны» стали в 90-е годы центром цифровой утопии, составленной по образцу идеалов хиппи, которые протестовали против «гонки вооружений».

Сторонники идеи «киберкоммунизма» тоже пишут свою историю. Главный текст на эту тему — статья Энди Кэмерона и Ричарда Барбрука 1996 года. Кстати, она вышла в русском переводе в книжной серии музея современного искусства «Гараж».

4. Совсем социальная история
Есть работы, которые описывают историю интернета, говоря не о технологиях или контенте, а о тех идеях, утопических проектах и представлениях, которые объединяют людей и заставляют их действовать. Таковы книги Патриса Флиши и Робин Манселл.

Если Манселл описывает дебаты о том, что такое интернет, как его представляют себе предприниматели, регулирующие органы и власть, то Флиши обращается к утопиям, которые существуют в сердцах создателей интернет-проектов. Эти книги стоит читать в сочетании с работами про инфраструктуру и культуру. Как и радикального социального конструктивиста Стива Вулгара.

Наконец, история регулирования интернета. Об этом есть видео. Это человек в шляпе, который комментирует слайды презентации: The History of Internet Governance.

Интернет или интернеты?
Мы видим, что есть много определений интернета. Однако слово «интернет» часто пишут не только в единственном числе, но и с большой буквы (что должно заменять английский определённый артикль). Джейн Эббот пишет, что это указывает на представление об интернете как о единой глобальной системе. При этом она отмечает, что на английском говорят теперь «Internet histories», а не «histories of the Internet». Переход от существительного к прилагательному тут — один из способов зафиксировать переход от понимания интернета как единого технического феномена к его бесчисленным культурным проявлениям.

P.S. Если вам интересно, как и когда интернет стал именем собственным — об этом есть замечательная статья Мортена Бэя.

***
В США отменили принцип «сетевого нейтралитета». Соредактор дайджеста Лёня Юлдашев рассказывает о дебатах вокруг этого решения и о том, как в таких дебатах проявляются представления о том, что такое интернет.

14 декабря 2017 года американская Федеральная комиссия по коммуникациям (FCC) проголосовала за отмену принципа «сетевого нейтралитета». Это совокупность правил, которая запрещала интернет-провайдерам «ускорять или замедлять трафик с определенных веб-сайтов и приложений», а также блокировать сайты. Принцип приняли в 2015 году, при президенте Бараке Обаме.

Похожие законодательные положения есть в Евросоюзе, в Чили и в Норвегии. В Индии регулятор запретил приложению Free Basics от Facebook работать при нулевом балансе на счету пользователя (мы писали о критическом отчёте, где говорилось о том, как Free Basics нарушает принцип «сетевого нейтралитета»). В 2012 году в Нидерландах телеком KPN сделал мессенджеры платными, вывел доступ к ним из пакетов интернет-трафика (чтобы, понятно, все слали смски). Абоненты начали протестовать, и Нидерланды были вынуждены внести в Акт о телекоммуникациях поправки о «сетевом нейтралитете» — ещё до принятия общеевропейских правил. В России такого закона нет.

Почему столько шума вокруг этой истории? Казалось бы, если не нравится, как работает провайдер, можно подключиться к другому. Но у 51% американцев в доме только один провайдер. В общем, 77% американцев поддерживают принцип «сетевого нейтралитета». И только на сайте FCC жители США написали об отмене принципа 21 миллион комментариев.

Авторы статей за и против отмены «сетевого нейтралитета» рассуждали, в первую очередь, о том, каким должен быть интернет. На примере этих рассуждений можно увидеть, как разные сообщества и группы представляют/воображают интернет (то, что на английском называется representations или imaginaries), и, наоборот, как эти представления сталкиваются в споре о конкретной проблеме.

Ниже мы пересказываем несколько представлений/imaginaries, о которых писали авторы аналитических и эмоциональных статей и комментариев.

• Если признать, что интернет — это публичное благо, такое же, как дороги или водопровод, то справедливо было бы требовать, чтобы самые «тяжелые» сервисы (в частности, видеостриминговые) субсидировали инфраструктуру, как водители грузовиков платят повышенный транспортный налог. Но нет уверенности, что провайдеры будут использовать эти деньги для инвестиций в новую инфраструктуру. Хорошим вариантом было бы создать фонд или фонды развития инфраструктуры, в которые скинуться всем. Но это маловероятно. (Zachary Karabell, Wired).
  
• США отказываются от роли защитника свободного и открытого интернета, и развивающимся странам вроде Тайланда и Индонезии придётся брать пример с кого-то другого. И важно, чтобы кто-то кроме США был готов защитить свободу интернета. (Sherisse Pham, CNN). Получается, что США является ангелом-хранителем идеи свободного интернета.
  
• В Кодексе США информационные услуги определены как «предложение возможности генерации, хранения, обработки и пр. информации посредством телекоммуникаций». Фактически кодекс акцентирует внимание на контентной и сервисной, а не на технической стороне интернета. На этот документ ссылается FCC.
  
• Им возражает сборная технарей. Нет, провайдеры занимаются только технической стороной — связью, доставкой пакетов, говорят они. Интернет стоит на двух идеях: открытость и стабильность стеков протоколов (например, TCP/IP) и децентрализация. Такая архитектура сети обеспечивает равенство доступа и позволяет избежать монополизации. И она должна быть нейтральной, это залог её устойчивости (43-страничный комментарий о техническом устройстве сети для FCC, под текстом которого подписались порядка 200 инженеров и пионеров интернета).
  
• Рассел Брэндом пишет, что сегодняшние технологии — это цепочки закрытых сетей — магазины приложений, соцсети, новостные ленты, сформированные алгоритмами. Брэндом ностальгически описывает принципы, на которых стоял ранний интернет — анонимность, децентрализация инфраструктуры и архитектуры, открытость инфраструктуры, свобода слова (free speech) и постоянные инновации. И приходит к выводу, что эти принципы фактически перестали действовать, и на самом деле интернет закрылся ещё до разговоров об отмене принципа «сетевого нейтралитета» (Russell Brandom, The Verge).
  
• И наконец — аргументы Аджита Пая, нынешнего руководителя FCC и противника принципа. Он заявил, что с появления интернета предприниматели и инноваторы управляли сетью куда лучше, чем смогло бы государство. И в 2015 году всё поменялось. Сейчас как раз нужно уменьшить государственное регулирование. Провайдеры получат стимул для инвестиций в инфраструктуру, конкуренция повысится, и, короче говоря, интернет станет более свободным и открытым (речь Пая на заседании FCC по вопросу отмены принципа «сетевого нейтралитета»). А ещё Пай говорит, что «интернет не имеет ничего общего с водопроводом или электросетями. Ведь мы не тратим больше воды год от года, а потребление онлайн-трафика растет экспоненциально».

А вот — проект Кевина Дрисколла о дебатах вокруг «сетевого нейтралитета». Кевин собирает аргументы сторонников и противников принципа, выделяет метафоры и ключевые слова, которые они используют. Фактически это рабочие материалы для анализа контроверз. Николай Руденко рассказал об этом методе в одном из уроков нашей онлайн-школы.

У всякого издания есть статистика о том, сколько человек зашли на ту или иную страницу, сколько мальчиков и девочек, их возраст, география и даже интересы. И несмотря на это, мало кто понимает, кто на самом деле читает статьи, смотрит видео, и что интересно читателям. Мы решили спросить вас об этом. Кто вы, что вам интересно, какие рубрики оказываются для вас полезными, а какими вы недовольны? А может, надо что-нибудь добавить в дайджест?

Расскажите, пожалуйста, нам об этом. Анкета не очень длинная, займёт минут 10.

Над выпуском работали:
Ирина Дворецкая, Ольга Дмитриева, Оксана Дорофеева, Полина Колозариди, Илья Мирошниченко, Мария Мурадова, Анна Паукова, Сурайа Шилыкова и Лёня Юлдашев (тема номера).